Пьера Собаккина
Президент ассоциации литераторов Вирджинских островов
Почетный гражданин Шарлотт-Амалии
ПЬЕР СОБАККИН
* * *
СОТРУДНИКИ
Евгений Соложенкин, международный гроссмейстер
Вася Кроликов, футбольный обозреватель
Оле Помойе, поэт и сказочник
Антисема, ответственный секретарь
- Интервью с чемпионом мира Пьером Собаккиным
- Интервью с гроссмейстером Евгением Соложенкиным
- Находка русского интеллектуала
- Пидорасы готовы объявить джихад
- Рассказ Мелхиседека
- Spb Новое предсказание Нострадамуса
- В секторе дыма с Васей Кроликовым Психический троцкист
- Оле Помойе Борис - Красный Нос
- Валерий Сегаль Бриллианты от Никкермана
Вопросы задавал сортирный обозреватель Петр Синькевич
- Досадно слышать подобный вопрос в отношении ведущего на сегодняшний день шахматного сайта, тем более, обращенный к чемпиону мира. Очевидно, уровень твоей шахматной культуры, Петр, пока еще невысок. Что ж, напомню: "Сатирикон" создан лично мною, чемпионом мира Пьером Собаккиным на базе Высшего шахматно-литературного Цеха ССС. Один известный поэт так описал тот исторический момент:
| На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И в даль глядел, и думал он: Отсель защитой станем миру, Здесь будет вебсайт заложен Назло надменному Сортиру... |
- Голубчик, можно подумать, что ты пришел из Клуба Кинопутешествий или с сайта Вайнштейна! Мне ли тебе объяснять азы конспиративной работы? Насчет настоящих имен - уж кому-кому, а вам то лучше помалкивать.
- Какова цель создания сайта? И какими вы видите перспективы его развития?
- Наша первейшая цель чисто просветительская: сеять разумное, доброе, вечное, не забывая донести до читателей и искорку чисто шахматных знаний. В этом смысле мы подобны иллюминатам. Заодно мы несем в толпы шахматных любителей огромный эмоциональный и нравственный заряд. Научно установлено, что регулярное чтение "Сатирикона" способствует хорошему пищеварению, улучшает кровообращение, продлевает жизнь наших поклонников и поклонниц. Что же касается всех остальных, то мы целиком разделяем программу-максимум Всемирного Совета Игроков, - стремимся к полной де-сортиризации и де-яхуизации шахматной игры. Перспективы нашего развития – самые радужные. Достойных конкурентов у нас нет, а это означает, что уже в самом ближайшем будущем нам удастся стать ведущим ресурсом в рунете, пересечь границу виртуальной зрелости – 6 миллионов посетителей в день. А там впору будет задуматься и о создании филиала – "Сатирикон Коммерс".
- Часто на страницах вашего сайта звучат обвинения и резкие высказывания в адрес некоторых лиц. Насколько они являются обоснованными?
- Ну, по поводу необоснованно резких высказываний, - это всего лишь злопыхательство наших недоброжелателей. Бывает порой, действительно, мы можем и пожурить, и обругать по хорошему, по беспартийному, и выпороть сплеча, но ведь сказано: нет доброго дерева, которое приносило бы худой плод. Все, что ни сказано от доброго сердца – все к лучшему.
- Почему вы позволяете использование ненормативной лексики на сайте, и сами ее употребляете?
- Не верь наветам недобрых людей. Ну, сам посуди, какая же может быть ненормативная лексика у нас на сайте, когда эти нормы нами же и устанавливаются? Ох, змии, ох, порождения ехиднины!
- По какому принципу вы подбираете авторов "Сатирикона"?
- Не побоюсь громких слов: "Сатирикон" - это ум, честь и совесть нашей эпохи, а потому к сотрудничеству в нем мы привлекаем лишь игроков с чистыми руками, холодной головой и горячим сердцем, истинных патриотов своей Родины. И не той, о которой ты подумал, а наоборот. Помимо этого, нужна и определенная шахматная подготовка. Сатириконовец должен, по меньшей мере, уметь обыграть Харитона с дачей ладьи вперед. Особенно же высокие требования предъявляются к физической подготовленности наших авторов: нам не нужны хлюпики, не способные выжать лежа хотя бы 75-93 кг или пробежать стометровку за 11,9 секунд. Таких мы сразу отсеиваем. Они никогда не научатся ****ить сортирщиков и мракобесов по-епишински. Прошедших предварительный отбор мы обучаем легкости пера, эзотерическим лексическим конструкциям, последним достижениям в области яхуведения. После подобной тренировки новобранцы так и брызжут афоризмами.
- Вы действительно считаете, что, используя подобные методы работы (нецензурщину, обвинения, оскорбления и др.) вы можете добиться той цели, которую перед собой ставите?
- Ох, Петруха, берегись закваски фарисейской и саддукейской! Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Не противься духу сатириконову необрезанным сердцем и ушами, внимай полновесным и чудотворным словесам нашим! Не юродствуй, не лицемерь, не сортирь и не ханжествуй, не ущемляй интересов Игроков и прочих праведников, зри в корень, а узрев – не лжесвидетельствуй. Не служи Маммоне, не якшайся с карманником, работай над очищением мыслей твоих. Если не будет у тебя дурных мыслей, то не будет и дурных дел. Так говорил наш Вождь и Учитель. Еще он говорил: не следуй за мной, следуй за собой, но тебе об этом еще рано слышать.
Запомни: истина – это не то, что нужно доказать; это то, чего нельзя избежать. Потому что она собирает под свои знамена лучших из лучших.
Вопросы задавал сортирный
обозреватель Петр Синькевич
- Сайт создан шахматистом и писателем Пьером Собаккиным в марте этого года.
- В шахматной базе нет игрока с таким именем. Пьер Собаккин, он человек?
- То есть, Вы хотите спросить, не новая ли это засекреченная шахматная программа? Нет. Пьер Собаккин - персонаж, за которым стоит реальный человек.
- Есть ли у сайта спонсоры?
- Спонсоров нет. "Шахматный Сатирикон" - издание некоммерческое.
- Почему коллектив "ШС" не подписывается своими настоящими именами?
- "Сатирикон" выстраивал свою концепцию постепенно, в том числе и в той части, которая касается дизайна. Начиная с последнего выпуска, все материалы подписываются.
- Каково Ваше участие в этом проекте? Есть ли у Вас собственная рубрика?
- Я веду рубрику "В секторе дыма с Васей Кроликовым", иногда пишу стихи, Spb – тоже я.
- Ваша рубрика связана с футболом. Судя по Вашим материалам, Вы производите впечатление болельщика со стажем...
- Футбол меня привлекает тем, что он намного легче для восприятия, чем шахматы. В футболе проста и ясна цель: вперед, и гол. А в шахматах ход Фа8-h1 назад через всю доску может быть единственно выигрывающим. Но это же против всякой логики! Я бы даже сказал, что это противоестественно. Вот Сергей Юрский на вопрос: "Что Вам сегодня интересно?" отвечает: "Наблюдать за котом. Потому что у кота абсолютно естественное поведение". И я очень понимаю выдающегося актера. А что касается стажа... Первый раз я попал на футбол летом 1975 года. На республиканском стадионе в Киеве Динамо обыграло тбилиссцев со счетом 3:1. Ответный гол Давида Кипиани со штрафного был очень красив. Евгений Рудаков провожал мяч взглядом.
- Можно узнать, кто скрывается под остальными псевдонимами?
- Серьезно на Ваш вопрос может ответить только учредитель "Сатирикона", чемпион мира по классичесской версии Пьер Собаккин. Скажу, что это группа единомышленников, люди, живущие не только в Питере.
- Есть ли у Вас опыт сотрудничества с другими шахматными изданиями?
- Десять лет назад я очень недолго вел шахматную рубрику в "Ленинградской правде". Зав. спортивным отделом Михаил Эстерлис резал мои материалы и изменял заголовки, как хотел, не ставя меня в известность. Первый раз Эстерлис сказал, что материал искромсал дежурный редактор, второй - что он очень опытный журналист, и я должен быть благодарен, за то, что он меня правит. После второго случая я ушел. Не сложились у меня отношения и с "64". В 1995 году главред издания Александр Рошаль любезно опубликовал мою статью о фестивале в Новой Каледонии. Тогда мне довелось играть блиц в Тихом океане на глубине 4 метра с австралийским гроссмейстером Яном Роджерсом. Статья называлась "На дне", но была без моего согласия изменена. В новом заголовке обыгрывались слова песни Высоцкого "Зачем аборигены съели Кука", что оскорбительно для коренного населения архипелага Новая Каледония - канаков. Для меня, в принципе, совершенно неприемлемо такое высокомерное отношение, какое демонстрировали редакторы "Ленправды" и "64". Долгое время я сотрудничал с "Шахматным Петербургом", где у меня сложились уважительные и профессиональные отношения с главным редактором А.Р.Кентлером.
- Почему на сайте используется ненормативная лексика?
- Вы знаете, несколько лет назад я читал, кажется в "Неве", интересное исследование о людях, занимающихся коллекционированием. Как один из примеров приводился профессор, коллекционировавший надписи в общественных туалетах. Самым большим счастьем для профессора было поделиться своими новыми экспонатами. Но я так думаю, коллекционер вряд ли делился ими со студентами на лекциях, наверное, все-таки, он дома зачитывал новинки знакомым людям. Так вот, домашний человек в тренировочных штанах, радостно сообщающий своим друзьям-собутыльникам о новых сортирных находках мне намного интересней профессора в галстуке, занудно вещающего в аудитории о моменте заделки. В "Сатириконе" каждый отвечает за свой материал. Мы уважаем мнение другого и можем лишь советовать, как выразить свою точку зрения. Я стараюсь не использовать ненормативную лексику, но это не всегда удается.
- Не боитесь ли Вы, что кто-либо из упомянутых недобрым словом на Вашем сайте, может подать на Вас в суд за клевету и оскорбление чести и достоинства?
- Я само собой готов ответить за свои слова, но хочется, чтобы сначала ответили мне на мои Официальные Запросы. Вы очень правильно ставите вопрос. Я и сам об этом думаю. Например, должны ли последователи дела Чибау (Jean-Marie Tjibaou - лидер движения канаков за независимость в Новой Каледонии, застреленный в 1989 году – прим. авт.) подать в суд на Александра Рошаля за то, что главред сравнил коренное население острова с людоедами?
- Какая основная цель создания и деятельности "ШС"?
- У авторов "Сатирикона" схожий взгляд на вопросы шахматной жизни. Еще авторов объединяет желание выражать свою точку зрения таким образом, чтобы читатель и улыбнулся, и задумался одновременно. Правда, Вы настолько серьезно сформулировали вопрос, что мне хочется ответить так:
- Рядовой Тютькин! Каков девиз ракетчиков?
- "Наша цель - коммунизм", товарищ капитан.
Обследование принесло сногсшибательные результаты. И на чердаках и в подвалах обнаружены секретные офисы летной школы питерской шахсекции. Согласно документации, школой руководил постоянный лидер РЕК федераст-подвижник Борис Хропов, лекции по летному делу читал доктор педнаук Несис, а практические занятия по захвату самолетов проводили лысый авантюрист Кентлер-Шлимович и бухгалтер Бойкий. На одной из стен висели портреты Моше Даяна, Ариэля Шарона и прочих подобных говноедов, а под ними - доска почета с фотографиями лучших выпускников разных лет: провокатора Лявданского, сиониста Иванова и других.
Открытие русского интеллектуала, несомненно, крупнейшая находка с момента активизации предупредительных мер по борьбе с международным терроризмом в связи с недавними трагическими событиями в США.
| В городе, где рубиновые звезды Отбрасывают на рейтузы горожан красный цвет, В день, когда похолодает и выпадет первый снег, Два брата одновременно начнут новую битву, Продолжая вести беспощадную войну. Но не пойдет брат на брата открыто, И не разорвут они друг друга в клочья, А каждый будет метать молнии сам по себе. И будут разрываться люди между двух огней, Не зная, куда бежать и на кого смотреть, Сотрут они ботинки, и хаос поселится в их башнях. И первый брат будет первоначально о трех головах, Но в день середины зимы он станет о четырнадцати головах, И, к тому же, заговорит по-фламандски, Требуя флоринов в дополнение к уругвайским ескудо. Другой же брат, напротив, будет терять головы, И в день середины зимы предстанет двуглавым. И займет второй брат дом первого брата, И пойдут люди смотреть на второго брата, Пребывая в мире и спокойствии. Но война еще не будет окончена. |
"В секторе
дыма с Васей Кроликовым"
Поначалу все складывалось не так просто для международного хамелеона Хропова. Клерки УЕФА изображали невинность и угрожали провести два матча, дома и в гостях, как это записано в положении о турнире. Глазго-хроповское нытье, что Дагестан находится недалеко от Чечни на еврофедерастов не действовало. Ведь Шотландия тоже находится в опасной близости от логова ирландских сепаратистов, отвечали в УЕФА, и боевики ИРА время от времени взрывают бомбы на территории старушки Британии.
- Сколько? - не выдержал в конце концов Хропов.
- В два раза больше, чем за "Тироль", - ответили евросортирщики. - Регламент все-таки меняем.
Подвижник занес дополнительные бабули. Факс, узаконивающий произвол в отношении дагестанского клуба, пришел аккурат через несколько дней после того, как еще боеспособный "Анжи" отобрал в Махачкале два очка у "Зенита". Перенервничавший от федерастического томления Хропов после получения уефашной бумажки странным образом возбудился еще больше и побежал к зданию Представительства Дагестана в Петербурге. Там региональный гроссмейстер начал показывать средний палец темным окнам и выкрикивать в мегафон: "Защитим демократию от бандитов! Дагестан - рассадник террористов! Мойте руки перед едой!"
На вопли Хропоплясова из здания вышел сторож. В свои сто восемнадцать лет уважаемый дагестанец выглядел отлично. Он с любопытством стал смотреть на потерявшего контроль над разумом визитера, который тем временем наполнил окрестности следующим смысловым рядом:
- Двое вышли из леса! Трое с большой реки! За длинным забором! Там, где кончается асфальт! Осторожно, бабушка! Крик в ночи! Преступление и наказание! Суд! Поезд идет на восток! Жизнь прошла мимо!
Все это выслушав, дагестанец негромко сказал бесновавшемуся крикуну:
- Успокойтесь, юноша, не надо показывать факи. Скажите лучше, вы бывали в Избербаше?
От столь неожиданного вопроса федераста передернуло, и он так и замер с вытянутым пальцем. Старший человек тем временем спокойно продолжал развивать свою мысль:
- В Дагестане есть гора, на склоне которой сама природа выложила профиль Пушкина. Когда смотришь, то поневоле открываешь рот от увиденного чуда, примерно так, как вы это делаете сейчас, молодой человек. Сходство потрясает даже после пожара, который уничтожил много дереьев. А теперь ответьте, любезный, почему психические троцкисты, вроде вас, сортирщиков из УЕФА и вискозных самогонщиков из Глазго, боятся Пушкина? Так боятся, что готовы нарушить все нормы, лишь бы не столкнуться с памятью о поэте на его родине, будь то творение природы или рук человеческих? Почему Пушкина не любит Харитон? Хотите, я отвечу? Дело в том, что еще без малого двести лет назад Александр Сергеевич гениально описал психического троцкиста. Вот, например, как выглядит у Пушкина психический троцкист, зашедший в сортирную гостевую:
| - Что нового? - Ей-богу, ничего. - Э, не хитри, ты верно что-то знаешь. Не стыдно ли, от друга своего, Как от врага ты вечно все скрываешь. Иль ты сердит? Помилуй, брат, за что? Не будь упрям, скажи ты мне хоть слово. - Ах, отвяжись, я знаю только то, Что ты дурак, но это уж не ново. |
Федераст молчал. Он был похож на памятник самому себе.
| I |
| "Запор" увяз в половине сугроба, Рассохшаяся мебель, ржавые скобы, Да штукатурка с потолка на крышке гроба - Осколки зеркала одной хрущобы. Старик с лицом-пепелищем Уже проглотила. На женском челе - Смиренность. На сердце - морозы, И рюмка с хлебом на старом столе. |
| II |
| Три тяжкие доли имела
судьба, И первая: с рабом-игроком повенчаться, Вторая - быть матерью сына раба, А третья - до гроба рабу покоряться, И все эти тяжкие доли легли На женщину русской земли. |
| III |
| А до перестройки все было
не так, Но тысячу раз в мире все изменилось. И вот гроссмейстер - типичный батрак, Хоть, вроде, их лишь чуток расплодилось. Должен гроссмейстер играть круглый год, Гробить здоровье в девятом туре От деда Мороза Бориса, И вот уже тих и доволен народ, Как в колбе сидящая крыса. |
| IV |
| Нонстопом покойник фишки Полгода двигал, играл, Жену подзабыл и детишек, Домой вернуться мечтал. Беда подошла в Верону, Острие придавало им лоск, Померк образ женушки Шуры, Набалдашник вошел прямо в мозг. |
| V |
| Славу женам простых
шахматистов, Сварившим брака надежную клеть, В пику извращениям гомосексуалистов Хочу я в поэме воспеть! Есть женщины в русских селеньях Вдова, одиночка-мать, Стояла теперь у клуба, Пыталась вещи продать. |
| VI |
| Не Наумкин орудует вилкой, Не Василий метнул табурет, Борис-красный нос с бутылкой, Обходит, шатаясь, свой Фед. Идет, по деревьям шагает, Икнув и дежась за живот, Сам про себя Красный пылко Хвастливую песню поет: |
| VII |
| - Вглядись, молодица,
смелее, Каков воевода Борис! Нет в мире парня сильнее, И гаркнул вдруг Боря: "Ложись!" Алконавт - он и в Африке пидор, Эх, был бы жив муженечек, Улыбнулась, хоть был Нос и груб, И, ступая величественно, твердо, Пошла с федерастом в клуб. |
| VIII |
| Они сели вдвоем за сценой, И Шура сказала хрычу: - Где же водяра, бесценный? Я напиться сначала хочу. Есть женщины в русских селеньях, Борис был в хламину, как мля, Сортирные были фигуры, Открыла окно вдовица, Шаг навстречу мужу |
роман-фельетон
продолжение
начало в вып. 25
Г.Р.Хаггард "Копи царя Соломона"
В клубах табачного дыма, под стук биллиардных шаров, за шахматной доской и за карточными столиками здесь проводили вечера аристократы и буржуа, чиновники всех мастей, военные и политики.
К числу последних несомненно принадлежал невысокий, очень крепкий, лысый господин, который часто появлялся в "Куропатке" весной 1909 года. Он всегда приходил один, неизменно занимал угловой столик у окна в самом маленьком зале кафе, вблизи от шахматной комнаты, и сидел там в гордом одиночестве, почитывая "Wiener Schachzeitung", попивая пиво, обильно закусывая и посматривая по сторонам добрыми, мудрыми, обычно чуть прищуренными глазами. Прищур этот вызывался скорей привычкой, нежели плохим зрением, и пожалуй именно он придавал взгляду этого человека мудрость и доброту. Вообще же выражение его лица, свидетельствовавшее о недюжинном интеллекте и твердости характера, было поистине замечательным. Сначала правда могло показаться, что за вышеупомянутым прищуром глаз скрывается затаенная хитрость, однако при ближайшем знакомстве это подозрение тотчас же рассеивалось.
Лишь изредка он садился за шахматный столик, зато почти исключительно против самого Карла Шлехтера, получая при этом вперед пешку и ход, что несомненно являлось пустяковой форой. Еще реже он принимал участие в карточных баталиях, хотя и здесь демонстрировал изрядный класс. За биллиардным же столом его и вовсе не видели.
Неправильно было бы сказать, что господин этот избегал общения с другими посетителями кафе. Он прекрасно говорил по-немецки, хоть и происходил из России, и несомненно имел беседы со всеми или почти со всеми завсегдатаями "Куропатки", а если не успел свести ни с кем дружбы, так он и появился в Вене лишь за месяц с небольшим до того момента, с которого начинается наше повествование.
Весь предыдущий год г-н Ульянов (внимательный читатель вероятно уже узнал его) провел в Париже. В турецких банях он восстанавливался после бурных событий первой русской революции, а в объятиях любовницы-француженки залечивал старые сердечные раны. Осенью он расстался с француженкой и в лице прекрасной Инессы Арманд встретил, наконец, женщину своей жизни.
Счастливому развитию нового романа не мешало даже присутствие в Париже Крупской. Ульянов словно переживал свою вторую юность. Его радовало все: он полюбил французские вина, к коим ранее был вполне равнодушен; он восторгался Парижем, хотя прежде недолюбливал латинские города; он даже на время забросил революционную деятельность, чего с ним не случалось уже долгие годы.
Казалось не будет конца этой весне, внезапно наступившей посреди мягкой парижской осени, но когда пришла настоящая весна следующего 1909 года, Ульянов ощутил некоторую пресыщенность. Нет, он не собирался порывать с прекрасной Инессой, ибо уже понял, что она навсегда вошла в его жизнь. Он лишь почувствовал потребность хоть ненадолго сменить обстановку. Ему захотелось готики и пива, и он выбрал шумную столицу Габсбургов. Здесь он уже второй месяц отдыхал от излишне подозрительной супруги и чрезмерно страстной любовницы.
В последний понедельник апреля 1909 года Ульянов появился в "Куропатке" несколько раньше обычного - в шесть часов вечера. Поприветствовав издали нескольких знакомых, он сел за свой обычный столик, не спеша, с задумчивым видом закурил папиросу и развернул свежий номер "Wiener Schachzeitung".
Почти тотчас к нему подошел кельнер - седовласый, пожилой и благообразный человек, больше похожий на дворецкого из старого почтенного дома.
- Здравствуйте, г-н Ульянов, - вежливо произнес похожий на дворецкого кельнер.
- Добрый вечер, Уолтер. Как поживаете?
Старому Вальтеру нравилось, что Ульянов почему-то произносит его имя на английский манер.
- Как всегда, г-н Ульянов. Вы ведь знаете.
- Да, мой вопрос чисто риторического свойства. Я видел вас вчера и позавчера.
- Вы здесь новичок, г-н Ульянов, - снисходительно улыбнулся Вальтер, - а я в "Куропатке" уже более полувека.
- Вот как! - удивился Ульянов.
- Да. Когда-то мальчишкой я мыл посуду и подметал все кафе, а затем стал кельнером в малом зале.
- И вы счастливы? - наивно спросил Ульянов.
- Конечно.
- И вам никогда не хотелось ничего изменить?
- Никогда. Видите ли, г-н Ульянов, иные люди скачут всю жизнь с места на место, но ничего не успевают разглядеть и понять, а я всю жизнь в "Куропатке", и на моих глазах вершилась история этого замечательного кафе.
- Но ведь это всего лишь история маленького кафе.
- Не говорите так пренебрежительно, г-н Ульянов. История кафе "Куропатка" - это достойная глава европейской шахматной истории. Я помню, как был основан журнал, номер которого вы сейчас держите в руках. А каких людей я видел за шахматной доской! Я помню братьев Фалькбееров и Колиша, министерского советника фон Гампе и владельца пивоваренного завода Дреера, майора Риттера фон Хаймерле и пианиста Рудольфа Вильмерса. Поверите или нет, но я был очевидцем первого появления в "Куропатке" незабвенного Вильгельма Штайница. Я как сейчас вижу его играющим первую партию с г-ном Питчелем. Если бы я вел дневник, он несомненно был бы достоин публикации... Но я слишком много говорю, а вы вероятно хотите пива?
- Да нет, вы рассказываете очень интересные вещи, хотя пива я действительно хочу. "Berliner", пожалуйста.
- Сию минуту. А вот с куропаткой сегодня придется немного подождать; мы не ожидали вас так рано.
- Но я чертовски голоден, милый Уолтер!
- Начните с истинно венского супа из кислой капусты со свиной грудинкой, - торжественно предложил Вальтер, и потрясенный Ульянов лишь трепетно потер руки вместо ответа.
Вскоре он уже расправился с супом, утолил первый голод и выпил пять кружек "Berliner'а", заполучил, наконец, румяную половинку куропатки на огромном листе зеленого салата и традиционную рюмочку сливовицы. Он уже приготовился слушать увлекательные истории старого кельнера об адвокате Фридрихе Новотном и авторе "бессмертной" задачи Конраде Байере, бывшем президенте Шахматного общества А.фон Ротшильде и первом наставнике г-на Шлехтера проблемисте Гольде. Однако, случилось иначе.
Ульянов как раз собирался заказать шестую кружку, когда к нему подошел Вальтер и заговорщическим тоном сообщил:
- Г-н Ульянов, за ваш столик просится неизвестный мне пожилой господин. Он говорит, что должен сообщить вам нечто исключительно важное. Вот его визитная карточка.
Ульянов взглянул на визитку и задумчиво почесал свой огромный лоб, как бы роясь в анналах собственной памяти.
- Гм... Поль Лафарг, доктор медицины... Не припоминаю...
Доктор Лафарг оказался весьма почтенным старичком с козлиной бородкой и удлиненным лицом не то еврейского, не то латинского типа. Подойдя к столику, он поклонился и сел напротив Ульянова. Даже сидя, он продолжал опираться на свою изящную крючкообразную трость и молча смотрел на Ульянова, как бы примериваясь и изучая будущего собеседника.
- Надеюсь, вы не откажитесь выпить со мной пива, доктор? - спросил Ульянов, чтобы прервать молчание.
- Благодарю вас, г-н Ульянов, - дрожащим старческим голосом ответил Лафарг. - Я не пью пива. Мой тесть никогда не пил пива. Он считал, что пиво утомляет.
- Помилуйте, доктор! - воскликнул Ульянов. - Мой тесть вообще никогда ничего не пил крепче кефира, но при этом имел такую постную рожу, что утомлял меня сильнее, чем пиво!
- Тут все дело в том, какой тесть, - торжественно произнес Лафарг. - Я зять Карла Маркса.
Ульянов внимательно посмотрел на своего собеседника.
"На жулика вроде не похож, хотя видимо все же жулик. Впрочем, от пива отказался. Может, здесь нечто покрупнее..."
- Это очень интересно! - сказал, наконец, Ульянов. - Может, по рюмочке сливовицы, доктор?
- С удовольствием.
- Ну, слава богу! - успокоился Ульянов, подавая Вальтеру соответствующий знак. - Я уж было испугался, что вы совсем не пьете.
- В центральной Европе, я стараюсь не упускать случая побаловаться сливовицей.
- А вы часто бываете в центральной Европе, доктор? - продолжал прощупывать собеседника Ульянов. - Если я правильно понимаю, вы француз?
- Да, но за последнюю четверть века я много бывал в Вене. Это непосредственно связано с той тайной, в которую я и хочу вас посвятить.
- Вы хотите посвятить меня в некую тайну?
- Именно так, г-н Ульянов. Владение этой тайной сулит несметные богатства, но принадлежат эти сокровища не вам и не мне, а мировому коммунистическому движению, и я хочу доверить эту тайну вам, как самому достойному.
"Вероятно, все-таки жулик", - подумал Ульянов.
Он уже имел опыт подобных встреч в Европе. Однажды в Париже он даже одолжил десять франков племяннику Энгельса, с которым случилась дорожная неприятность, а полчаса спустя увидел как тот, мертвецки пьяный, валялся на одной из скамеек Люксембургского сада.
- Ну, рассказывайте, - устало сказал Ульянов.
- По-моему, вы мне не верите, г-н Ульянов, - несколько даже укоризненно произнес Лафарг. - Между тем, я абсолютно ни о чем не собираюсь вас просить. Я уже стар, и мне необходимо передать мою тайну в хорошие руки. Разумеется, я понимаю, что все нормальные люди с недоверием относятся к случайным знакомым, сулящим им сказочные богатства, а потому хочу обратить ваше внимание на следующие обстоятельства: во-первых, я хорошо знаю с кем в данный момент говорю, а следовательно мы с вами уже не случайные знакомые; во-вторых, я вручу вам не бриллианты, а лишь шанс их отыскать, причем шанс весьма призрачный, мною за двадцать шесть лет так и не реализованный; наконец, в-третьих, как я уже говорил, я ничего не попрошу у вас взамен своей тайны, а следовательно мой рассказ ни к чему вас не обязывает.
- Я слушаю вас очень внимательно, доктор, - сказал Ульянов уже гораздо серьезнее.
Лафарг удовлетворенно кивнул головой, прокашлялся, помолчал немного, затем глотнул сливовицы и начал свой рассказ:
- Как вам должно быть известно, г-н Ульянов, мой великий тесть умер 13 марта 1883 года в Лондоне. Мне довелось присутствовать при его кончине...
Вернувшись к себе (он занимал две просторные комнаты в недурном пансионе на набережной), Ульянов заварил чай, обложился папиросами (он любил много курить, занимаясь), развернул перед собой подробную карту Вены, которая несомненно могла пригодиться в данной ситуации, и бросил поверх нее два листка бумаги с совершенно одинаковым ребусом - старый пожелтевший, плохо сохранившийся оригинал и новенькую блестящую копию, недавно сделанную самим доктором. Ульянова не слишком беспокоило то обстоятельство, что Лафарг за двадцать шесть лет так и не разгадал ребус Маркса и не узнал местонахождение бриллиантов. Философ и экономист, изощренный софист и опытный решатель шахматных задач, Ульянов прекрасно знал, что люди резко различаются по своим способностям, и то, что для одних является абсолютно неразрешимой загадкой, для других часто оказывается лишь легкой гимнастикой ума. Вот и сейчас: выкурив всего двенадцать папирос, Ульянов подобрал ключ к холодному, строго логическому шифру основоположника научного коммунизма. Таким образом он стал обладателем точного адреса местонахождения бриллиантов и подробных инструкций на предмет отыскания их по этому адресу. Оставалось лишь убедиться, что бриллианты по-прежнему находятся там, где полвека назад их спрятал г-н Маркс. Сверившись с картой, Ульянов даже обнаружил, что ему знаком этот дом. В прошлом веке это был солидный пансион с доброй репутацией, однако затем дела владельцев пришли в упадок, и пансион этот стал последним перед шелтером пристанищем для самых непутевых и наименее удачливых венцев.
Ульянов решил завтра же произвести разведку на месте.
Пьера Собаккина
